Неотъемлемой частью семейного праздника у нас, с некоторого момента, была стенгазета. Редактировала ее матушка, от населения принимались стихи и рисунки. Стихи писали как мы с братом, так и отец, который для этого изолировался в комнате - пока не напишешь, не выйдешь. Его стихи отличались глубиной мысли и сложностью формы, наши же были наивными ученическими, но все это прекрасно уживалось по соседству. Также имелся кроссворд. Темой мог, например, служить тот зверь, чей год наступал: мой - Тигра, потом папин - Кота, потом Драконов мамы и брата... Все эти действия создавали ощущение во-первых, общего дела, во-вторых, приближающегося праздника, в третьих необходимым компонентом была таинственность.

Например, процесс приклеивания наших же собственных статей и особенно не наших происходил в строгой секретности и вторжение могло стоить жизни или интервенту, или газете.. Также в тайне заворачивались подарки, заклеивались цветной бумагой, подписывались и перекочевывали под елочку. Теперь надо было дождаться боя курантов, чтобы извлечь оттуда пестрые свертки с твоим именем и погрузиться в изучение содержимого. Содержимое, впрочем, имело меньшее значение, чем ритуал.

Однажды к нам в гости приехали всякие бабушки-тетушки. Тогда раздача подарков происходила по другому сценарию: всем подарки разносила я в образе коровы (это был год Коровы), а тетушке пришлось свой подарок (а заодно и Славку, который должен был его вручить) искать по ориентирам...

Со временем надписи на подарках стали разнообразными: это были или стихи про того, кому подарок, или рисунок про него, или даже загадка. Надо ли говорить, сколько удовольствия может доставить этот творческий процесс - сочинить загадку про папу, чтобы было узнаваемо и, по возможности, остроумно. Когда мы были помладше (где-то между 5 и 10 годами), у нас было принято наряжаться в маскарадные костюмы. Помню колпачок волшебника, сомбреро и пончо (тогда мы прочитали "Всадника без головы"), марлевую с блестками юбочку снежинки, ушки зайчика (картонные, на шапочке - наследие оперы "Лесные чудеса" в детской музыкальной студии) и медвежонка. Что характерно, никаких особых сценариев переодевание в костюмы не предполагало, но зато не оставалось никаких сомнений, что уже наступает праздник.

Что касается праздничного стола, необходимой принадлежности любого празднования в нашей культуре, в него тоже вносились детские элементы. Ведь застолье само по себе - скучное взрослое мероприятие. Если же на каждой тарелке сидят апельсины в шапочках и яблоки с глазками, дети не забывают, что у них тоже праздник. А тем более, если все участвовали в создании этих персонажей, пусть и по книжке.

Елку обычно покупали настоящую, высокую. Торжественно доставали с антресолей ящики с игрушками (приоткрывая попутно волшебный мир чердака-кладовки-сокровищницы), развешивали, прикрепляли шпиль, присыпали сверху "дождем". Когда мы подросли, специально созванный семейный совет постановил проявить заботу об экологии (она же жалость к бедным елочкам), и с тех пор наряжали искусственную, настольную елку. Разбирали елку к концу школьных каникул или еще позже, и только тогда праздник покидал нас.

Маша ТУЖИЛИНА

По материалам www.devichnik.ru

2011-3-16 14:52